Прохоров, Б. В хозяйстве Курочкина

Мирно и в то же время по-военному звучащее «хозяйство Курочкина» даже вертолетом облететь  - проблема, а уж машиной объехать – одним днем не отделаешься. Протянулись на сотник километров вдоль Восточного плеча магистрали. Где-нибудь за Дуссе-Алинем встретишь тракториста, спросишь:
- Чей участок?
- Хозяйство Курочкина.
И по другую сторону Ургала, далеко за Алонкой скажут то же самое.
Сначала я видел фотографии: Курочкин с комиссией облетает трассу. Забивает «серебряный костыль». Среди участников митинга по случаю укладки 52-го километра, завершившего годовой план. Мне показали их на далеких точках, уважительно называя Курочкина – батя.
Константин Дмитриевич Курочкин прибыл на Восточный участок одним из первых. Когда он вошел к изыскателям и представился, те даже всполошились:
- Какая стройка? Какая документация? Ничего еще не готово. Все в Москве на утверждении.
- Нам ждать некогда: через неделю сюда прибудут эшелоны, техника. Надо подготовить вертолетные площадки. Давайте ваши варианты, будем угадывать.
Интуиция не подвела: Москва утвердила как раз то направление, где уже дымились костры первых строительных десантов.
- Ох, и намучились мы тогда. Марь, топь, вертолет сесть не может. Приходилось иногда в подвесной люльке спускать бригаду, чтобы она сделала из бревен вертодром. Однажды полевая кухня сорвалась с троса – булькнула в болото, только и видели!.. Сейчас по плану мы должны довести рельсы  до станции Солони, по обязательствам хотим еще дальше, до разъезда Нальды. И приспела пора похлопать по западному порталу Дуссе-Алинского тоннеля…

В сопках пасмурно, стыло, хмуро. Спереди и сзади горизонт захлопнут черной скалой. Ватное небо обвисло на острых сучьях. Ветер пахнет близким снегом. Стоим, оцепенев, затерянные в складках Дуссе-Алиньского хребта, оглушенные плотной тишиной каменного мешка.
- Поезд, - вскрикивает Виктор и вскидывает руку. – Пришли, успели, я ж говорил!
В свинцовой тяжести ущелья красная капля флага вспыхивает неожиданно ярко и радостно, и мы бежим ей навстречу по насыпи.
Путеукладочный поезд вышел на последнюю кривую перед разъездом Могуле.
Восточный участок Байкало-Амурской магистрали, 239 пикет от Ургала. Будущие пассажиры и не заметят этого маленького моста: простучит под колёсами какие-то секунды. Но для Виктора Каждана и его путеукладочной команды безымянный мостик 239-го пикета на сегодня – «барьерный». Пройти его до темноты надо во что бы то ни стало.
Каждану тридцать лет. Он голубоглаз, высок, стремителен и горяч. Характер у него прямой, открытый. Про таких говорят: не его ищет дело, а он его. В праздничные дни на его мундире два ордена. Один из них Каждан получил уже здесь, на БАМе, за работу в 1975 году.
Кто не видел укладки железнодорожного звена, не «серебряного», под гром оркестра, а вот такого обычного, на далеком перегоне, в молчании сопок, пожалуй, не сразу уловит ее ритма. Толчок, стоп – на поезд с обезьяньей ловкостью взлетают двое, цепляют этажерки звено, секунда – и уже плывет в воздухе решетка, плавно спускаясь на полотно. Примерились, навалились скопом – уложили на оси, тютелька в тютельку. Четверо – к «блохе», полотну на растяжках, остальные с гаечными ключами – на стык.
Вот уже стык затянут, взмах желтым флажком – и звонко отлетает окалина  с рельсов, впервые почувствовавших тяжесть колес.
Пикет-239, безымянный мостик, дневной рубеж Виктора Каждана и его интернациональной команды.
Раис Сафин, комсорг, стеснителен в речах, нетороплив в движениях. Этакий добродушный увалень. Но у путеукладчика оператор Раис Сафин много оживленнее, проворнее. Вырос под Уфой, в деревне Старо-Киешки. До армии окончил авиационный техникум. Не женился еще. Был недавно в своей деревне – поощрили  краткосрочным отпуском за выполнение плана прошлого года, за памятный 52-й километр, завершавший программу года. До новогодних курантов оставалось тогда еще несколько часов. Решили в оставшееся время удлинить трассу еще на несколько сот метров.
- Как тогда мы работали! – с с восхищением вспоминает Раис. В его карих глазах вспыхивает огонек восторга. – Морозище трещит, иней от него в свете прожекторов – словно новогоднее конфетти, а мы жмем? Остановились, глянули на часы – а уж в новый год залезли. Ну, говорим, раз Новый год в работе встретили – дело будет! Только полотно успевай готовить.
Вместе с Раисом работают якуты Кеша Ермолаев и Юрий Мухин, казах Малдабай Мургалиев, украинец Александр Киревский, иркутянин Виктор Егоров, тюменец Саша Казанцев…
 - Вот спрашивают, не тяготит ли нас однообразие, - улыбается Раис. – Да какое же тут однообразие – вы только посмотрите!
Раис обвел широко рукой ущелье. С приходом путеукладчика оно как-то вдруг преобразилось, наполнилось жизнью. Трещал трактор, рядом с поездом двигался ярко-желтый, словно цыпленок, огромный бульдозер, вдалеке зеленел тепловоз, и весь сумрак хмурого вечера словно бы отодвинулся в сторону.
… Виктор Егоров махнул из кабины рукой, дескать, давай, путеукладчик вздрогнул, Раис заторопился.
 - Иду, крикнул он и побежал к пульту, на ходу затыкая рукавицы за пояс. И снова взмах желтым флажком – откат – гудок тепловоза, на только что уложенную плеть вползает поезд, и поют, звенят рельсы.

Источник:
Прохоров, Б. В хозяйстве Курочкина /В. Прохоров //  БАМ. Панорама всенародной стройки, 1976. Выпуск третий. – Хабаровское кн. из-во, 1977. – С. 253 - 256