Единого самоназвания они не имели. В ХVIII в., к началу контакта с русскими, коряки делились на кочевых (самоназвание чав’чу – оленевод) и оседлых (самоназвание нымылъо – жители, поселяне), распадавшихся на несколько обособленных групп (каран’ынылъо – карагинцы, алуталъу – алюторцы, пойтылъо – паренцы, вайкынэлъо – каменцы и т.п.). Соседние народы – чукчи и эскимосы – называли коряков танн’ыт – иноплеменник, враг, юкагиры – карака, эвены оседлых коряков называли хэекэл – тот, кто показывается из-за бугра, кочевых – чан’-чивар – собравшиеся многооленные. По образу жизни коряки разделяются на сидячих и бродячих (оседлые и кочевники).

Всех коряков не более 5000 ч. Кочующие коряки разделяются по крайней мере, на 40 родов.  Тип коряков во многом отличен от монгольского: несколько сплюснутая голова, круглое лицо, небольшие скулы, маленькие, живые и смелые глаза, длинный нос, часто горбатый, большой рот, смуглый цвет лица, борода редкая, черные волосы, у мужчин коротко обстриженные, у женщин — заплетенные в две косы; рост умеренный, телосложение крепкое и стройное, особенно у олюторцев. Язык в общем сходный с языком чукчей, разделяется на 5 наречий.

Зимнее и летнее жилище кочевых коряков – каркасная переносная яранга (яяна) подробнее

Основной социальной единицей была большая патриархальная семейная община, объединявшая близких, у оленных коряков иногда также отдаленных родственников по отцовской линии. Браку предшествовал испытательный для жениха срок отработки в хозяйстве будущего тестя. По его истечении выполнялся т.н. обряд «хватания» – жених должен был поймать убегающую невесту и дотронуться до нее. Это давало право на брак. Переход в дом мужа сопровождался обрядами приобщения жены к очагу и семейному культу.

Замужние женщины наносят татуировку, прибавляя ежегодно на лице несколько рисунков. Многоженство допускается обычаями , хотя коряки редко имеют более одной жены. Жилищем оседлых коряков служат часть дома, часть землянки, жилищем кочевников — шалаши, жердяной конический остов которых покрывается оленьими шкурами. Одеждой служат: куклянка — род рубашки из оленьей шкуры (летом с короткой шерстью), на талии перехваченная ремнем, по подолу отороченная черным мехом, украшенная бусами и металлическими пластинками; меховые штаны, высокие сапоги из оленьей шкуры и большая волчья шапка, с наушниками; иногда шапку заменяет капюшон, пришитый к куклянке. Праздничное платье у женщин опушено мехом выдры и росомахи и вышито бисером. Оседлые коряки занимаются звероловством и рыбным промыслом. Кочующие  заняты почти исключительно оленеводством; у более богатых число оленей доходит до 8, 12 и даже 30 тыс. голов; немногие кочевники промышляют пушного зверя.

Музыка (гайначгоечвыгыйнын) представлена 4 сферами: пение, речитирование, горлохрипение на вдохе и выдохе, исполнение на инструментах. Она родственна музыке чукчей и испытала влияние музыки эвенов и ительменов. «Горловые игры» у коряков известны в форме женского горлохрипения на вдохе и на выдохе, сопровождающего персональными и групповыми танцы на сезонных праздниках. «Горловые игры» создают образы «весенних хоркающих олених», «чукотских женщин», «гагар», «чаек», «уток» и «моржей», имеют локальные отличия. Общее корякское название музыкальных инструментов – г’эйнэчг’ын.

Представления о злых духах нашли отражение в похоронно-поминальных обрядах коряков. Погребальную одежду готовили еще при жизни, но оставляли в незаконченном виде, т.к. верили, что имеющий готовую одежду умрет раньше. Ее дошивали крупным, нарочито некрасивым швом, пока покойник находился в жилище. С умершим обращались, как с живым: ставили в изголовье чай и пищу, играли с ним в различные игры. Спать в это время строго запрещалось. Основным способом погребения было сожжение на костре из кедрового стланика. С покойником на костер укладывали его личные вещи, предметы первой необходимости, модель лука и стрел, продукты, подарки умершим родственникам. Двойственное отношение к умершему (не исключалась возможность превращения его во вредоносное существо – нинвита) нашло отражение в послепохоронных обрядах, направленных на охрану живых от мертвых: обход места сожжения против солнца, запутывание своих следов, использование амулетов-защитников, закрывание дороги умершему, очищение жилища и т.п. У южных групп береговых коряков, крещенных еще в ХVIII в., православный похоронно-поминальный обряд переплетался с традиционными обычаями. Из праздников годового цикла у оседлых карагинских коряков в трансформированном виде сохранился осенний праздник «Хололо». У оленеводов отдаленных поселков севера Корякского а.о. раз в несколько лет проводится праздник «Коянайтатык». В Олюторском и Пенжинском районах устраивается праздник «Килвэй». Пожилые люди иногда проводят в одно из воскресений июля праздник «Коявг’ыяг’ыйнын» с гонками на оленьих упряжках, «забоем», бегами и т.п. Основные религиозные обряды на праздниках исполняются, как правило, пожилыми женщинами. Традиционные праздники уступают место новым. В Дне оленевода участвуют все жители поселка, в т.ч. и оседлые коряки, не имевшие в прошлом отношения к оленеводству. Развлекательная часть включает в себя спортивные состязания (гонки на оленьих и собачьих упряжках, нац. борьбу, бросание аркана, подъем по обледенелому столбу), ярмарку, концерт артистов художественной самодеятельности.

С коряками русские познакомились в начале XVII в., во время походов на Камчатку, и постоянно с их стороны встречали сопротивление, пока оспа и частые кровавые столкновения не произвели в их рядах значительных опустошений и не принудили их отказаться от своей независимости.
См. Дитмар, "О К. и весьма близких к ним по происхождению чукчах" ("Вестник Рус. Географич. Общества", тт. 15 и 16 1855 и 1856); его же, "Melanges russes" (т. III); Kennan, "Tent-life in Siberia" (5-е изд., Нью-Йорк, 1889).















Использовано фото с портала http://arcticportal.ru/index.php/Арктическая_энциклопедия