Творчество Л. С. Тимошенко
Тимошенко Лидия Сергеевна родилась в д. Ново-Владимировка Курской области в 1921 году. В 1927 г. семья переехала на Дальний Восток. Член КПСС с 1940 года, с 1939 по 1977 гг. работала в партийных органах. В 1976 г. выступила как организатор краеведческого музея в п. Чегдомын. Любовь к дальневосточной земле, увлеченность делом, за которое она взялась, позволили музею, возникшему на общественных началах перерасти в государственный. Созданный ею и ее коллективом, он до сих пор остается центром культурной жизни нашего района.
Лидия Сергеевна была очень увлеченным человеком, неравнодушным, неутомимым. Все, что происходило в районе, волновало ее. Ее частые публикации на страницах местной газеты «Рабочее слово» - живой отклик на происходящее рядом. В своих стихах она рассказала о себе, о своем времени. Все они проникнуты любовью к родине – нашему Верхнебуреинскому району.
Еще к 50-летию образования района она написала стихотворение «Тайга шумела вековая», отразив в нем историю освоения земли, мужество строителей.
Тайга шумела вековая…
Тайга шумела вековая…
На перекрестке вековых путей
Бродило эхо, замирая,
В тревожном бормотанье глухарей.
Весною выходил сохатый
На берега Ургал-реки,
Медведь на дальних перекатах
Следил, как нерестуются ленки.
Гремел шамана бубен, заклиная,
Упрашивая духов беды отогнать.
И верила ему, без слез рыдая,
От горя безутешного седая,
Утратив сына-первенца, эвенка-мать.
С тех пор остались нам названья:
Баджал, Алонка, Чекунда
И Чегдомын, что по преданьям,
Звучит – «сосновая вода».
Молчали сопок снежные отроги
В краю, что позабыли даже боги,
С дремучею, неведомой тайгой,
Что любовалась лишь собой,
Меняя чудные наряды,
И словно заколдована была,
Как будто рыцаря ждала,
В короне изумрудно-золотой,
Храня под вечной мерзлотой
Несчитанные сказочные клады.
Так было… нынче мы читаем,
Что сотни лет прошли с тех пор,
Когда в речных обвалах «черный камень»
Увидел академик Миддендорф.
И постепенно раскрывались горы,
Как книга, что не читана никем.
Над миром прокатился залп «Авроры»
Железным ритмом огненных поэм.
И вот тогда на тропах каменистых,
На маристых и топких берегах
Явились люди с правдою в сердцах
И с именем крылатым – коммунисты!
Ты помнишь, мой Ургал, как новое рождалось,
Когда в небытие ушел старик-шаман,
И сквозь пургу, болота и туман
На берег Буреи геологи добрались?
Неведомо им было чувство страха
В те годы небывалого размаха
И комсомольской юности моей
В таежных дебрях строить счастье для людей!
В тайгу спешили молодые люди,
Такие, как сейчас мои сыны.
И дни вздымались перекличкой буден
Шагающей в грядущее страны!
Шла юность, презирая узы бытия,
Как грозная в разливы Бурея…
И в землю перемерзлую вгрызалась
Тяжелым ломом, острою киркой,
Взрывала скалы и, забыв усталость,
Слагала песни над Ургал-рекой.
Тогда впервые услыхал Ургал
Рабочий гимн «Интернационал».
Потом настали годы тяжких испытаний,
Кровавых зорь, седеющих мужчин,
И матерей, скрывающих усталость
Под сеткой преждевременных морщин.
В те дни войны тревожно засияла
Дальневосточная суровая тайга
И все сокровища, что раньше укрывала,
Нам для Победы отдала.
Теперь настало время нового рассвета.
И БАМ шагает над тайгой рассветной,
И мир встает симфонией победной,
И воды мчит разбуженный Ургал!
И вечны наши годы молодые,
И вечны души комсомола огневые,
И вечны те, что пели здесь впервые
Победный гимн «Интернационал».
1977 г
Таким же возвышенным чувством великого созидания проникнуты ее стихи, посвященные первостроителям района «На Ургале суровые зимы», «Громовая речка», «Стройка века» и др. На события годов перестройки у нее тоже есть поэтический отклик, например, в стихах: «Ровесники», «Ровесники Октября», «Не называйте ветеранов нищими» и др. Тайга шумела вековая…
На перекрестке вековых путей
Бродило эхо, замирая,
В тревожном бормотанье глухарей.
Весною выходил сохатый
На берега Ургал-реки,
Медведь на дальних перекатах
Следил, как нерестуются ленки.
Гремел шамана бубен, заклиная,
Упрашивая духов беды отогнать.
И верила ему, без слез рыдая,
От горя безутешного седая,
Утратив сына-первенца, эвенка-мать.
С тех пор остались нам названья:
Баджал, Алонка, Чекунда
И Чегдомын, что по преданьям,
Звучит – «сосновая вода».
Молчали сопок снежные отроги
В краю, что позабыли даже боги,
С дремучею, неведомой тайгой,
Что любовалась лишь собой,
Меняя чудные наряды,
И словно заколдована была,
Как будто рыцаря ждала,
В короне изумрудно-золотой,
Храня под вечной мерзлотой
Несчитанные сказочные клады.
Так было… нынче мы читаем,
Что сотни лет прошли с тех пор,
Когда в речных обвалах «черный камень»
Увидел академик Миддендорф.
И постепенно раскрывались горы,
Как книга, что не читана никем.
Над миром прокатился залп «Авроры»
Железным ритмом огненных поэм.
И вот тогда на тропах каменистых,
На маристых и топких берегах
Явились люди с правдою в сердцах
И с именем крылатым – коммунисты!
Ты помнишь, мой Ургал, как новое рождалось,
Когда в небытие ушел старик-шаман,
И сквозь пургу, болота и туман
На берег Буреи геологи добрались?
Неведомо им было чувство страха
В те годы небывалого размаха
И комсомольской юности моей
В таежных дебрях строить счастье для людей!
В тайгу спешили молодые люди,
Такие, как сейчас мои сыны.
И дни вздымались перекличкой буден
Шагающей в грядущее страны!
Шла юность, презирая узы бытия,
Как грозная в разливы Бурея…
И в землю перемерзлую вгрызалась
Тяжелым ломом, острою киркой,
Взрывала скалы и, забыв усталость,
Слагала песни над Ургал-рекой.
Тогда впервые услыхал Ургал
Рабочий гимн «Интернационал».
Потом настали годы тяжких испытаний,
Кровавых зорь, седеющих мужчин,
И матерей, скрывающих усталость
Под сеткой преждевременных морщин.
В те дни войны тревожно засияла
Дальневосточная суровая тайга
И все сокровища, что раньше укрывала,
Нам для Победы отдала.
Теперь настало время нового рассвета.
И БАМ шагает над тайгой рассветной,
И мир встает симфонией победной,
И воды мчит разбуженный Ургал!
И вечны наши годы молодые,
И вечны души комсомола огневые,
И вечны те, что пели здесь впервые
Победный гимн «Интернационал».
1977 г
В 2002 г., уже после смерти Тимошенко Л. С., силами центральной районной библиотеки и краеведческого музея п. Чегдомын выпущен небольшой сборник «Тайга шумела вековая».
Московских Г.А., методист ЦБ п.Чегдомын
В Приморье.
Опустился на сопку туман,
Пал на листья, устал, отдыхает.
Ранним утром зеленой тайги океан
Птичьим гомоном солнце встречает.
Серебрится в заливе вода,
Электрички промчались куда-то,
И застыли на рейде суда,
И уходят в поход октябрята.
И в серебряном звоне ребят
Слышу щебет весны соловьиный...
Настороженно сопки стоят,
Словно каски солдат -исполинов.
1973г. Владивосток
Опустился на сопку туман,
Пал на листья, устал, отдыхает.
Ранним утром зеленой тайги океан
Птичьим гомоном солнце встречает.
Серебрится в заливе вода,
Электрички промчались куда-то,
И застыли на рейде суда,
И уходят в поход октябрята.
И в серебряном звоне ребят
Слышу щебет весны соловьиный...
Настороженно сопки стоят,
Словно каски солдат -исполинов.
1973г. Владивосток
Чегдомынская лирическая
Когда рассвет встает над мирною тайгою,
Червонным золотом украсив небосвод,
Шахтер уже идет по дальнему забою,
Он до восхода солнышка встает. - 2 раза
Седой туман уплыл к далеким перекатам,
Алмазной радугой рассыпалась роса.
Здесь БАМ построили отважные ребята
И не считают, что свершили чудеса. - 2 раза
Здесь покоряют своенравную Бурею,
Здесь будет город под названием Ургал.
Лишь тот не знает трудового вдохновенья,
На новостройке кто ни разу не бывал. - 2 раза
Как хороша наша тайга в часы заката,
Как славно наши северяночки поют.
Вы берегите эту песенку, ребята,
И нашу землю, где багульники цветут. - 2 раз
Для всех багульники, багульники цветут!
Первостроителям посвящается
На Ургале суровые зимы
И заснеженная тайга,
В мгле туманной необозримы
Прибуреинские берега.
Под ногой расколется льдина,
Наст искрошенный зазвенит -
По застывшей Бурее клином
Трехсотверстный зимник побит.
Молодые, задорные парни
И девчата, что им под стать,
Провожают груженые сани,
И никто не должен отстать.
По тайге, что веками молчала,
Трактора, волокуши, станки
На строительство шахт Ургала
Тянут будущие горняки.
Через наледи, через метели
По морозу опасен поход:
То подшипники полетели,
То машина ушла под лед.
Было все: и романтика стройки,
И суровый экзамен войны.
И все звали, Бурейские сопки
Уголек подают для страны.
В вихре многих десятилетий
Под землею их жизнь прошла,
Их наследники: внуки, дети -
Трудовые решают дела.
А отцы - давно ветераны,
Убеленные сединой,
И в волнении мальчуганы
Перед нами равняют строй.
И поют серебристые горны,
Мальчиши свою клятву дают,
И взлетает в приветствии гордом
Правнуков пионерский салют.
Когда рассвет встает над мирною тайгою,
Червонным золотом украсив небосвод,
Шахтер уже идет по дальнему забою,
Он до восхода солнышка встает. - 2 раза
Седой туман уплыл к далеким перекатам,
Алмазной радугой рассыпалась роса.
Здесь БАМ построили отважные ребята
И не считают, что свершили чудеса. - 2 раза
Здесь покоряют своенравную Бурею,
Здесь будет город под названием Ургал.
Лишь тот не знает трудового вдохновенья,
На новостройке кто ни разу не бывал. - 2 раза
Как хороша наша тайга в часы заката,
Как славно наши северяночки поют.
Вы берегите эту песенку, ребята,
И нашу землю, где багульники цветут. - 2 раз
Для всех багульники, багульники цветут!
Стройка века
Старый изюбрь поднял гордую голову,
Дернуло чуткое ухо марала.
Звонкую песню, такую знакомую,
Ветер примчал от седого Байкала.
Песне задорной,
лихой,
комсомольской
Вторило эхо в отрогах Баджала!
Песня летела к огням Комсомольска
И растревожило сердце Ургала...
От Ургала в тридцатые шли изыскатели -
Нелегко было первым идти!
Нынче снова пришли молодые искатели,
Чтоб на трассе достроить стальные пути.
И там, где на склонах алеет брусника, -
Попадешь в бурелом, чуть с дороги сойти.
Где по сопкам зверье проложило тропинки,
Там строители БАМа протянут пути.
И пойдут поезда по когда-то нехоженым тропкам,
Будоража тайгу, к океану помчат человека.
Всенародной назвали у нас эту стройку,
Как подарок потомкам
поколений двадцатого века.
На Ургале суровые зимыСтарый изюбрь поднял гордую голову,
Дернуло чуткое ухо марала.
Звонкую песню, такую знакомую,
Ветер примчал от седого Байкала.
Песне задорной,
лихой,
комсомольской
Вторило эхо в отрогах Баджала!
Песня летела к огням Комсомольска
И растревожило сердце Ургала...
От Ургала в тридцатые шли изыскатели -
Нелегко было первым идти!
Нынче снова пришли молодые искатели,
Чтоб на трассе достроить стальные пути.
И там, где на склонах алеет брусника, -
Попадешь в бурелом, чуть с дороги сойти.
Где по сопкам зверье проложило тропинки,
Там строители БАМа протянут пути.
И пойдут поезда по когда-то нехоженым тропкам,
Будоража тайгу, к океану помчат человека.
Всенародной назвали у нас эту стройку,
Как подарок потомкам
поколений двадцатого века.
Громовая речка.
Не называйте древнюю реку - Ягдынья,
Перенесите ударение на "я".
Реке давно эвенки дали имя,
Звучит оно красиво - Ягдынья.
Но не красавицей считали ее предки:
"Эта река гремит, когда течет",
"Здесь место грома - громовая речка", -
Свои "турэп гунми"* народ.
И день, и ночь гремя по перекатам,
Здесь камни движет водная струя,
В тридцатые бамлаговским ребятам
Путь преградила речка Ягдынья.
Весною ранней парни штурмовали
По наледям коварную реку,
И были рады на большом привале
Хоть маленькому чудо - костерку.
В весенние и летние разливы
Все наши реки размывают берега.
А из окна смотреть - места красивы,
И кажется нетронутой тайга.
И лишь пройдя по заповедным тропам,
По тем местам, где кочевал эвенк
И зверя скрадывал по сопкам,
Поймете, что наделал человек.
Захочешь ли тайгу измерить шагом
Или на самолете облетать -
Где караваны двигались с учаком,*
Места эти сегодня не узнать.
Теперь здесь лесовозные дороги
И бамовские тянутся пути,
И не натрудишь, как бывало, ноги
И нынче не заблудишься в пути.
Только проникните поэта взглядом
В грядущий двадцать первый век:
Что же оставит правнукам в награду,
В наследство современный человек.
Турен гунми - (с эвенкийского) - слова сказал
Учак - (с эвенкийского) - верховой олень
1991 год.
Не называйте древнюю реку - Ягдынья,
Перенесите ударение на "я".
Реке давно эвенки дали имя,
Звучит оно красиво - Ягдынья.
Но не красавицей считали ее предки:
"Эта река гремит, когда течет",
"Здесь место грома - громовая речка", -
Свои "турэп гунми"* народ.
И день, и ночь гремя по перекатам,
Здесь камни движет водная струя,
В тридцатые бамлаговским ребятам
Путь преградила речка Ягдынья.
Весною ранней парни штурмовали
По наледям коварную реку,
И были рады на большом привале
Хоть маленькому чудо - костерку.
В весенние и летние разливы
Все наши реки размывают берега.
А из окна смотреть - места красивы,
И кажется нетронутой тайга.
И лишь пройдя по заповедным тропам,
По тем местам, где кочевал эвенк
И зверя скрадывал по сопкам,
Поймете, что наделал человек.
Захочешь ли тайгу измерить шагом
Или на самолете облетать -
Где караваны двигались с учаком,*
Места эти сегодня не узнать.
Теперь здесь лесовозные дороги
И бамовские тянутся пути,
И не натрудишь, как бывало, ноги
И нынче не заблудишься в пути.
Только проникните поэта взглядом
В грядущий двадцать первый век:
Что же оставит правнукам в награду,
В наследство современный человек.
Турен гунми - (с эвенкийского) - слова сказал
Учак - (с эвенкийского) - верховой олень
1991 год.
Первостроителям посвящается
На Ургале суровые зимы
И заснеженная тайга,
В мгле туманной необозримы
Прибуреинские берега.
Под ногой расколется льдина,
Наст искрошенный зазвенит -
По застывшей Бурее клином
Трехсотверстный зимник побит.
Молодые, задорные парни
И девчата, что им под стать,
Провожают груженые сани,
И никто не должен отстать.
По тайге, что веками молчала,
Трактора, волокуши, станки
На строительство шахт Ургала
Тянут будущие горняки.
Через наледи, через метели
По морозу опасен поход:
То подшипники полетели,
То машина ушла под лед.
Было все: и романтика стройки,
И суровый экзамен войны.
И все звали, Бурейские сопки
Уголек подают для страны.
В вихре многих десятилетий
Под землею их жизнь прошла,
Их наследники: внуки, дети -
Трудовые решают дела.
А отцы - давно ветераны,
Убеленные сединой,
И в волнении мальчуганы
Перед нами равняют строй.
И поют серебристые горны,
Мальчиши свою клятву дают,
И взлетает в приветствии гордом
Правнуков пионерский салют.
